Темнота.
Густая, словно кофейная гуща и текучая, словно чернила.
Одновременно отсутствие всякого света и ярче всех цветов.
Даже чернее черного.
Опять она.
Как же ты меня достала, темнота!!! – кричу ей.
А она все равно со мной.
Она всегда со мной, во мне, вокруг меня.
Даже когда вокруг яркие лампы или светит солнце – она не отпускает, эта темнота.
Она во мне навечно.
Ведь свет приходит лишь с добром, свет приходит в душу.
А у меня нет души, и все заполняет темнота.
Свету не за что зацепиться…
И снов у меня никогда не бывает – лишь сплошная темнота.
Друзьям я вру, придумывая сны на ходу.
И просыпаюсь я не так, как все – я просто знаю, когда нужно открыть глаза.
Я мог бы и совсем не спать, но телу нужно отдыхать. Хоть иногда.
Все как всегда, ничего не изменилось – и я открываю глаза.
Холодный неоновый свет  - очень резко.
Даю глазам привыкнуть и лишь потом осматриваю незнакомую комнату.
Так, понятно. Нас уже перевезли в Замок.
И мне здесь нравиться, знаете ли.
Все сделали как я заказывал – экраны во всю стену, огромная кровать, занимающая почти всю комнату, зашторенные окна, неоновые лампы.
Моя мечта…
Медленно понимаюсь с кровати, нахожу маленький чемодан с вещами, переодеваюсь в строгий черный костюм с галстуком, надеваю шляпу - подхожу к зеркалу.
Да уж, вот так намного лучше. Вот теперь одежда соответствует моему душевному состоянию. То есть бездушевному.
Еще один завершающий штрих – фосфоресцирующие голубые линзы.
Ведь глаза – зеркало души. У меня ее нет – соответственно зеркала должны быть фальшивыми. И немного устрашающими. Или предостерегающими.
Нужно чтобы ребята забыли доброго Кая.
Навсегда.
Как же я устал претворятся…
Сажусь за терминал, по очереди включаю все камеры.
Так-так, люди уже начинают просыпаться…
Надо бы выйти в тронный зал, встретить.
Проверяю, ведется ли запись, и, закрыв дверь на ключ, выхожу из комнаты.
Тронный зал...

Одиночество.
Жадное, постылое одиночество.
Оно преследует меня всю жизнь.
Хватает серыми лапами, острыми иголками расплавляет сознание, заставляя тебя раствориться в собственной ничтожности…
Может именно поэтому в моей душе поселилась тьма?
Я был словно свечка, которая светит, согревает всех, но сама не получает тепла.
Я был веселым, добрым, теплым, а никто не замечал, как свечка медленно догорала - истончался фитилек, капали последние восковые слезы…
Никто меня не согревал, никто не дарил мне свет… Всем казалось, что такой всегда –жизнерадостный, неутомимый.
Правильно – прикоснешься к пламени – обожжешься.
И свечка угасла.
Погасла моя улыбка, глаза сделались ледяными, а в душе тьма нашла свой приют.
Боже, как мне плохо…
Друзья… они не представляют себе, как мне сложно было быть холодным и неприступным…
Я вошел в комнату и, не глядя на мониторы, упал на кровать.
Как все болит… И душа (теперь я ее слышу). И глаза (я вытащил из глаз линзы и выкинул их куда-то). И тело (Аой постарался на славу, но теперь я его не виню. Я заслужил).
Из глаз сами собой потекли слезы…
Соленые, горькие слезы ненависти к самому себе.
Что же я наделал?..
Зачем оттолкнул друзей?!..
Идиот…
Послышался тихий скрип несмазанных петель.
Я смахнул слезы с ресниц и взглянул в дверную щель, из которой выглядывала бордовая макушка.
Кагами?!..
Он пришел…
Он понял мой зов, мою мольбу.
- Извините… - опять этот дивный голос…
Я осторожно встал с кровати и пошел к нему.
- Кагами… - положил руки ему на плечи и заглянул в глаза.
Солнце, лето… Я хочу там растворится, в этих прекрасных глазах.
- Кагами, верни мне свет… прошу тебя… я знаю - ты сможешь… сделай меня таким, каким я хотел всю жизнь казаться – добрым и улыбчивым. Сними с меня эту маску…
Боже, что я несу?..
Я сошел с ума…
Он ведь сейчас испугается и убежит…
И вместо того чтобы сказать что-то разумное, я положил голову ему на плечо и прошептал:
- Пожалуйста…

- Кагами… ты… ты такой…я не знаю даже как сказать… теплый, нежный, трогательный… Твой взгляд заставил меня задуматься – кто же я на самом деле?.. Есть ли у меня душа?.. И чем больше я прижимаюсь к тебе, тем больше мне кажется, что она таки существует, - сиплый всхлип, - Она исчезла очень давно… Когда-то я был хорошим, веселым, солнечным существом Ютакой, дарившим улыбку каждому. Но даже у самых жизнерадостных людей иссякает энергия. Я стал понимать, что дарю тепло, а отдачи не получаю. И постепенно я угас, как свеча без притока кислорода. Внешне я оставался таким же, но внутри… Внутри меня стало темно и пусто, моя солнечная улыбка превратилась в слабый отблеск, а свет в глазах стал холодным словно лед… Я стал избегать зеркал… Боялся что, что не выдержу этой картины и разобью все к чертовой матери. Как вот я разбил нашу дружбу с Аоем…
Словно исповедь я повторял все, что крутилось у меня в голове многие годы, не давало сомкнуть глаз, терзало мой холодный разум и горячее сердце…
Ни на минуту.
Не на секунду.
А я ведь его совсем не знаю…
Ну и что же?!..
Я вижу свет в его глазах, и слабую, неоформившуюся симпатию…
И эти слова…
Чего бы мне это не стоило…
Я запомню.
Запомню навечно.
- Ты спрашиваешь, кто меня замучил?.. Я и сам толком не могу понять… То ли я сам, то ли общество вокруг меня. Я совсем запутался… Я даже не понимаю где я настоящий, а где маска… Я знаю, меня понять очень трудно, а полюбить тем более…
Совершенно дикая мысль закралась в голову и осталась в душе навсегда.
-…Но я прошу, я умоляю, полюби меня. И тогда, я верю, спадут все маски и ты наконец увидишь настоящего меня. Да, просьба совершенно невероятная, но все же я прошу тебя, Кагами…
Слезы иссякли.
Теплые пальцы их стерли.
Нежные, мягкие пальцы…
Я словил их губами, в неистовом порыве принялся целовать, жадно и тщательно вбирая тепло.

Сердце.
Этот вечный механизм, который заставляет бежать по венам стремительную кровь.
И может показаться, что это единственная его функция, но…
Но.
Есть еще кровь, которую мы не можем увидеть, но можем почувствовать. Которую не можем ощутить физически, но можем поцеловать. Которую не можем услышать, но она бьет по ушам ударной волной.
Наши чувства.
Наши эмоции.
Наши слова.
И когда на твою талию ложатся руки, что могут одновременно и убить и приласкать – сердце останавливается.
И когда твоих губ касаются чужие – начинает биться в бешеном ритме.
Словно палочкой по упругой поверхности барабана.
Бом!
Поцелуй.
Пока еще только чистый и мягкий…
Какие горячие губы… бархат…
Бом!
Стена.
Целый день сплошные стены.
Снова боль…
Яркая, пронзительная боль.
Бом!
Холодные пальцы.
Вобрали ее в себя и унесли далеко-далеко, за пределы этого времени и пространства.
Тонкие, хрупкие пальцы…
Но что же они со мной делают…
Играют словно по клавишам рояля.
Бом…
И это слово, простое слово…
Люблю.
И точка.
И кончилась строка.
И кончилась моя жизнь.
И началась фантазия.
И в этой фантазии я страстно целую его губы.
В этой фантазии нет места боли и несчастью.
В этой фантазии я люблю тебя, Кагами.
Лишь только гаснет свет - начинается любовь.